Песня “Моя Москва”,  или Узурпатор Лисянский

Автор возвращается к классике и задает неудобные вопросы. Прошло более восьмидесяти лет со дня публикации песни “Моя Москва”, и споры на тему, кто автор слов этой песни, казалось бы, утихли. Но всё же есть необходимость мне ещё раз высказаться, поскольку в семидесятых годах прошлого столетия я один из тех, кто пытался докопаться до истины. Насколько мои размышления будут убедительны и логически оправданы - судить не мне.

В студенческие годы я, как всякий молодой человек, писал стихи. Естественно, читал, причём запоем, стихи “больших” поэтов.

Однажды осенью 1975 года в букинистическом магазине я обнаружил изданный ещё в 1947 году Ярославским издательством, пожелтевший от времени поэтический сборник Марка Лисянского “От имени Чёрного моря”. Уже в метро стал листать книжку и с удивлением обнаружил на её страницах над текстом песни «Моя Москва» имя соавтора - Сергея Аграняна. Причём, согласно русскому алфавиту, его фамилия указана первой. До этой минуты я никогда не слышал о том, что Марк Лисянский не является единоличным автором. Имя соавтора, тем более соотечественника, меня, надо признаться, удивило и обрадовало. Я стал рыться в справочниках для подтверждения интересной находки.

Новая информация ещё сильнее заинтриговала меня: в следующих сборниках Лисянский фамилию Аграняна опускает на вторую строчку, а к шестидесятым годам и вовсе убирает. Я пытался разобраться, найти причину. Дважды писал самому Лисянскому, благо его домашний адрес значился во всех справочниках Союза писателей, но ответа, как и ожидалось, не последовало. Теперь я понимаю его - как он мог объяснить, с какой стати фамилия соавтора с первой строчки переходит на вторую, а затем и вовсе исчезает.

Но как верёвочке ни виться… стала раскрываться следующая картина.

В мае 1942 года агитпоезд Центрального Дома культуры железнодорожников, возглавляемый молодым композитором Исааком Дунаевским, оказался в городе Чита. В гостиничном номере в руки композитору попал прошлогодний потрёпанный журнал «Новый мир», оставленный прежним постояльцем. На пятидесятой странице сводного 9/10 номера он прочитал стихотворение неизвестного ему поэта.

Я по свету немало хаживал,

Жил в землянке, в окопах, в тайге,

Похоронен был дважды заживо,

Знал разлуку, любил в тоске.

Но всегда я привык гордиться

И везде повторял я слова:

Дорогая моя столица,

Золотая моя Москва!

У комбайнов, станков и орудий,

В нескончаемой лютой борьбе,

О тебе беспокоятся люди,

Пишут письма друзьям о тебе.

Никогда врагу не добиться,

Чтоб склонилась твоя голова,

Дорогая моя столица,

Золотая моя Москва!

У Дунаевского мгновенно родилась мелодия, и он прямо на полях журнала записал ноты. Уже в дороге из Читы в Улан-Удэ, за ужином, он поделился своим творением с режиссёром ансамбля Сергеем Аграняном. С сожалением посетовал на то, что песни из-за малого количества строк не получится. Агранян, воодушевлённый возможностью помочь композитору, дописал песню, убрал полностью вторую строфу и добавил ещё три, и по прибытии в Улан-Удэ предложил свой вариант.

Я по свету немало хаживал,

Жил в землянке, в окопах, в тайге,

Похоронен был дважды заживо,

Знал разлуку, любил в тоске.

Но всегда я привык гордиться

И везде повторял я слова:

Дорогая моя столица,

Золотая моя Москва!

Я люблю подмосковные рощи

И мосты над твоею рекой.

Я люблю твою Красную площадь

И кремлёвских курантов бой.

В городах и далёких станицах

О тебе не умолкнет молва,

Дорогая моя столица,

Золотая моя Москва!

Мы запомним суровую осень,

Скрежет танков и отблеск штыков,

И в веках будут жить двадцать восемь

Самых храбрых твоих сынов.

Никогда врагу не добиться,

Чтоб склонилась твоя голова,

Дорогая моя столица,

Золотая моя Москва!

Над Москвою знамёна славы,

Торжествует Победу народ.

Здравствуй, город Великой Державы,

Где любимый наш Сталин живёт!

Будем вечно тобою гордиться,

Будет жить твоя слава в веках,

Дорогая моя столица,

Золотая моя Москва!

Таким образом, из четырёх строф только одна осталась за Лисянским. Нужно признать, что песня в целом - результат удачной импровизации двух творческих людей.

Обрадовавшись готовому тексту, Дунаевский наскоро расписал аккорды для инструментов, сделал аранжировку, определился с партитурами, выбрал исполнителя, и уже через день, 22 мая 1942 года, на станции Дивизионной города Улан-Удэ впервые прозвучала песня «Моя Москва». Песню исполнила солистка ансамбля Марина Львовна Бабьяло.

Весной 1943 года ансамбль Центрального дома культуры железнодорожников под управлением Исаака Дунаевского оказался в Москве и на одном из правительственных концертов исполнил «Мою Москву». Успех превзошёл все ожидания - песню пришлось несколько раз повторять на бис. Это заметил Иосиф Сталин и дал указание записать грампластинку. Как вспоминает Марк Лисянский, каково было его удивление, когда он услышал на фронте по радио песню, которая начиналась первыми строчками его стихотворения.

Бытует мнение, будто в Радиокомитете заметили, что в песне не упоминается имя Сталина, просили Дунаевского изменить текст, а когда тот отказался - сами добавили. Это вопиющая неправда. Отказался бы Дунаевский добавить - уже на следующее утро его разбудили бы энкавэдэшники и отправили в места не столь отдалённые. Изначально в тексте Аграняна уже были эти строчки:

“Здравствуй, город Великой Державы,

Где любимый наш Сталин живёт…”

Неправда и то, будто по воле Сталина авторы убрали его имя из песни. Якобы тот проявил скромность, посчитал неуместным упоминание его имени. Сталин не поскромничал, называя один из крупных городов своим именем, украшая своим портретом кабинеты и расставляя свои памятники по всей стране. И вдруг его вогнала в краску строчка из песни. Имя Сталина убрали из песни после знаменательной речи Н. С. Хрущёва на XX съезде КПСС.

Исследователи отмечают, что Марк Лисянский встречался несколько раз с Сергеем Аграняном, но инициативу всегда проявлял Агранян. В первый раз это произошло в 1944 году, когда Лисянский находился в госпитале в Москве. Затем состоялась рабочая встреча, в ходе которой они окончательно согласовали текст песни. В последний раз встретились у Лисянского и, уютно разместившись на кухне, приятно беседовали, делились информацией о растущей популярности созданного ими произведения. Но Марк Самойлович спустя годы с удивительным постоянством это отрицал.

Уже возвращаясь домой, Агранян почувствовал себя плохо, а утром скорая помощь отвезла в морг его бездыханное тело. С тех пор и началась основательная экспансия Марка Лисянского на право именоваться единоличным автором: он полностью убирает имя соавтора в книгах и в песенниках.

В 1995 году мэр Москвы Юрий Лужков выдвинул эту песню на право именоваться гимном столицы. В конкурсных документах указана одна фамилия - Марка Лисянского. Я в то время жил и работал в Москве. Получив эту информацию, написал гневное письмо в отдел культуры мэрии, изложил суть проблемы и попросил добавить фамилию соавтора.

Вскоре мне позвонили из мэрии, предложили к ним зайти. На встрече сотрудницы отдела культуры, с удовольствием уплетая конфеты, которые я взял с собой, смеясь, мне ответили: “Нам какая разница - армянин или еврей, пусть будут оба”. Но дали понять, что изучали суть вопроса и убедились в правоте моего негодования.

При открытии памятника маршалу Жукову мэр Москвы Юрий Лужков торжественно заявил, что теперь столица имеет свой гимн: слова написаны… - здесь он заглянул в бумажку - и далее назвал фамилии соавторов Сергея Аграняна и Марка Лисянского. Я сидел у телевизора и остался очень доволен этим обстоятельством.

Но всё это можно было бы и не писать, если бы в Википедии на странице, посвящённой Марку Лисянскому, и по сей день не значилось: “Марк Лисянский - автор песни ‘Моя Москва’”.

Ваагн Карапетян,
Торонто